2 августа отметит 100-летний юбилей жительница с.Омутинское Мария Ва- сильевна Коротаева. Преклонный возраст и недуг приковали пожилую женщину к постели, но не отняли ясного ума и памяти. Ровесница Октябрьской революции великолепно помнит имена, даты, хронологию событий своей долгой, непростой жизни.
- Родилась я в Кошелево, в 1917 году. По старому стилю 20 июля, - охотно начала рассказ Мария Васильевна. - С родной матерью Ариной Наумовной не воспитывалась. Она вышла замуж за вдовца с четырьмя детьми. Бабушка моя решила, что в такой большой семье мне плохо поживется, столько ртов.
Вместе с маминым братом, дядей Гришей, забрали меня в шесть месяцев к себе.
Мария Васильевна так вспоминает историю замужества матери.
Шли первые годы советской власти. Будущий отчим при- мкнул к большевикам, за что его "презирали и нигде не принимали". В ту пору он жил с семьей в Червянке. На пегой кобыле подрабатывал извозом, кормил малых детей. Как-то пришел к нему председатель совета:
- Михаил Федорович, у вас лошадь. Увезите представителя из Тюмени в Омутинку.
Тот согласился, но по какой-то причине не смог поехать сам, послал жену.
- Червянские решили: мы его на обратном пути прикончим, и знать никто не будет, - продолжает Мария Васильевна. - Караулили допоздна. В темноте не разобрали да и убили жену. Лошадь сама привезла повозку к дому. Стоит у ворот.
Ребятишки услыхали, говорят: "Сивуха, ржет! Мама то ли уснула?" Хозяин за- вел лошадь во двор, стал выпрягать. Жена все не встает. Окликнул: "Ты че, спишь, что ли?" А она мертвая лежит.
Овдовев, Михаил Федорович переехал с детьми в Пиньгина, где и познакомился со второй женой. Арина Наумовна жила в работниках у богатого человека. Они решили связать свою судьбу, поселились в пустующем доме. Вскоре Марусю забрали в семью дяди. Бабушка ее окрестила. До этого партийный отчим не разрешал. С мамой и Михаилом Федоровичем они виделись нечасто, особо не общались. Случалось, приезжали в гости на Спасов день. Праздник отмечали во всех деревнях: Красино, Кошелево, Зарековке, Свободе. Было принято проведывать родню.
Однажды крестный Василий попросил отдать ему крестницу в няньки детям. Но Григорий отказал: "Марейка вырастет, мне помощницей будет". Ничего не изменилось и после женитьбы дяди. Зажили вместе, в тесноте да не в обиде, Григорий Наумович, жена его Фекла, их дети, бабушка и Маруся. В начале 20-х несколько семей из Кошелево и Крутой задумали перебраться ближе к лесу, где рядом трава, поскотина, дрова проще возить. Обосновались в четырех километрах от Чуркино, построили там деревеньку Красино. Жили единолично, как деды и прадеды. В 1929 году в деревне стали организовывать коммуну.
- Помню, сказали: скота сгоняйте, семена соединяйте, сеять общее поле будете. Народ согнал коров в один загон, на веревки привязали. Они всю ночь проревели. Крутин- ские поглядели, подумали да и забрали скота. Говорят: "Мы в коммуну не пойдем". Развернулись и уехали. А дядя Гриша с соседом Александром Паласовым остались. Паласова поставили председателем коммуны в Чуркиной. И мы туда переехали.
Сначала Коротаевы поставили небольшую избушку, где ютились восемь человек. Потом купили амбар в Юрге и поставили дом.
Маруся училась в начальной школе и помогала дяде в коммуне.
В 1932 году коммунары собрались на покос. Запрягли пару лошадей, погрузили продукты, вещи. Прибегает председатель:
- Ребята, на Ламенке крушение поезда. Надо помочь.
Впопыхах мужики побросали поклажу и поспешили к месту аварии. Тракторными канатами стаскивали с путей вагоны. По случайности Григория Наумовича ударил в грудь сорвавшийся трос. Товарищи положили его на чей-то выкатанный из овечьей шерсти потник, откачали и немедля доставили в больницу. После происшествия он прожил всего полтора года. Так закончилось Марейкино детство. Она не пошла в 5-й класс, с теткой вернулась в Красино. В пятнадцать лет пошла работать в колхоз "Ударник". Трудилась наравне со взрослыми - садила картошку, полола хлеб.
- Сроду не забуду этот "Ударник", - в сердцах говорит Мария Васильевна. - Дяди Гриши нет, защитить некому. Куда бы ни потребовались рабочие руки - всегда меня, в первую очередь. Я не отказывалась. Раз в лечебницу с овечками послали, ухаживать за ними, поить, кормить. То на лесозаготовки с мужиками. Прицепщиком пошла на трактор. Бригадир сомневался: "Ты же несовершеннолетняя, вдруг заснешь ночью и под трактор упадешь!" Отвечаю: "Пал Петрович, я тебе заручаюсь, не усну".
Запомнился Марии Васильевне еще случай из колхозной жизни. Ребятишки настригли колоса. Поймали их. Родителей посадили на 10 лет, дом разорили, детей на улицу выгнали. Приютила их старшая сестра, которая была уже замужем.
В начале 40-х годов направили Марусю и еще двух девчат от колхоза в Тюмень, на разъезд, строить железнодорожную линию в сторону Свердловска. Было лето, жили в вагонах. Однажды, проснувшись утром, одна из подруг поделилась: "Сегодня во сне замуж выходила". Вторая удивляется: "Я тоже!" Маруся сразу вспомнила, что старики толковали, предостерегла: "Девчонки, переменится жизнь у нас. Не к добру это".
- Хоп, и войну вскорости объявляют. В магазине все дешевле стало. Хлеба 500 гр в руки давали.
В годы Великой Отечественной войны и послевоенное время вся тяжелая мужская работа легла на женские плечи. Председатель колхоза и большинство мужиков погибли на фронте. В деревню, по словам Марии Васильевны, вернулись трое человек.
1 марта 1946 года Марусю направили в Заготзерно. Проработав летние месяцы, она ушла из колхоза. На постой ее взяла начальница складов, у которой взрослые сын и дочь жили в городе. Муж часто приходил домой пьяный, не закрывал входную дверь. Начальница была партийная, у нее то пленумы, то заседания. Вот и пригласила Марусю следить за домом. Вскоре женщина вы- шла на пенсию и уехала. Маруся без паспорта и денег побрела по Омутинке искать работу.
Устроилась техничкой в школу. Она так и не нашла женское счастье, ни разу не была замужем. В 1950 году родила дочку Светлану.
Десять лет жила в подвале школы, где находилась комната для техничек. Бывало, что в ней жило по три-шесть человек, спали по двое на койке. В 1957 году нужно было отправлять дочь в школу. Понимая, что в подвале нет нормальных условий для учебы, Мария Васильевна снова вчитывалась в объявления о работе на телеграфных столбах. Ей повезло. В поселковый совет по совместительству требовалась техничка.
- Приняли меня. Вот, показывают, жилье твое. Заходишь, бухгалтер, кассир, се- кретарь сидят, дальше кабинет председателя, а моя комната направо, у печки. Какое удовольствие - просторная, с четырьмя окошками!
75 руб. - зарплата в школе, 35 руб. - в совете, 5 руб. - пособие матери-одиночки. На эти скромные средства и растила дочь. В конце 60-х Марии Ва- сильевне дали сначала вторую, а потом третью группу инвалидности. Она перешла во вневедомственную охрану. С пяти вечера и до утра работала охранником в Управлении сель- ского хозяйства, располагавшемся в нынешнем здании налоговой инспекции. Год трудилась в типографии, делала уборку, до трех утра фальцевала газету, относила ее на почту.
***
Мария Васильевна поделилась, что не может уснуть до зарницы. Ночью всплывают в памяти воспоминания о прошлом. Сегодня среди ее немногих радостей - заглянувшее в окно солнце, общение с родными - дочерью, зятем и внуком Дмитрием.
- К обеду просыпаюсь, присаживаюсь, начинаю порядок на кровати наводить, удобно поправляю подушку, - говорит о своем обычном распорядке дня пенсионерка. - Позвоню в звонок, Светлана приходит, помогает умыться, завтрак приносит. Не знаю, за счет чего живу так долго. Лежу и думаю, сколько я подруг похоронила: красинских, новодеревенских, окуневских, омутинских. Ну что они так рано умерли! И родственников почти никого уж нету…
Еще одно развлечение Марии Васильевны это пение.
- Уйдут домашние по делам, а я пою. Знаю и проголосные песни, и частушек много. Смолоду певунья была. "Пошла плясать по соломушке, раздайся народ по сторонушке!" Эх, балалайку старую выбросили, щас бы я вам под музыку спела!
Послушав еще несколько частушек, мы стали прощаться с Марией Васильевной. Договорились встретиться в следующий раз на ее 105-й день рождения. Юбилярша с улыбкой кивнула в ответ.
А. Пайвина Фото А. Саутиева
