Конец августа. Открылась осенняя охота на уток. Мы с друзьями приехали на из-любленное место и с огорчением обнаружили, что жаркое, сухое лето не прошло бесследно для «нашего» болота: вода доходила чуть выше щиколотки и надежды на хорошую охоту никакой.

Искать новое место было поздно. Поразмыслив, решили остаться здесь, надеясь только на чудо. Рядом с болотом про-ходили осушительные каналы, и я подумал, что в случае неудачной зорьки пройдусь вдоль этой мелиоративной системы и попытаю счастье там. Так и случилось. Простояв утро без единого выстрела, наша честная компания занялась приготовлением утренней трапезы, а я решил отправиться по запланированному маршруту.
Выводки кряковых уже сбились в стайки по 15 - 20 голов и постоянно курсировали на утренние и вечерние кормежки на близлежащие зерновые поля, а для ночевки или дневного отдыха находили тихие места и там затаивались. В этот раз стайка уток устроилась на дневку в одном из каналов, где было достаточно воды благодаря бобровым плотинкам. Берега канала заросли густым тальником, и под его сводами, как под аркой, кряквы чувствовали себя безопасно. Со стороны они были невидимы охотникам, а сверху надежно прикрыты от пернатых хищников. Незаметно шмыгнув в предутренней темноте в это затаенное место, птицы какое-то время вели себя тихо, но ближе к полудню освоились - покрякивали, плескались, чем и выдали себя.
Проходя мимо этого закутка, я их услышал и стал подкрадываться. По опыту знал, как бы охотник ни старался скрадывать уток, они всегда начеку и при малейшей опасности срываются с места. Под ногой неожиданно хрустнула сухая ветка, утки тут же замолчали и насторожились. Я осознавал, еще шаг - и мои трофеи взлетят, окажутся на недосягаемом для надежного выстрела расстоянии, и тоже замер. Подождав минуты две - три, снова сделал осторожный шаг, но утки сидели тихо. Похоже, они были еще кем-то встревожены, поэтому боялись подняться на крыло.
Приблизившись, я понял причину странного поведения птиц. Оказывается, на одной из веток тальника, прямо над притихшей утиной компанией, их караулил второй охотник - ястреб-тетеревятник. Выслеженные мной крякаши оказались в сложной ситуации - на земле им грозил опасностью подкравшийся охотник, в воздухе - пернатый хищник. Инстинкт самосохранения подсказывал птицам, что лучше отсидеться в кустах, чем стать жертвой подстерегающей их еще большей опасности. Сложившаяся ситуация меня устраивала. Особо не таясь, я заглянул в канал, где сидели обеспокоенные утки.
Моему взору предстали только две кряквы, которые, отделившись от остальных уток, спрятавшихся в прибрежной траве, суетливо плавали по ка-налу и были готовы взлететь. В этот момент, быстро вскинув вертикалку, сделал торопливые выстрелы. Вопреки ожиданиям, из спрятавшейся в укромном месте добычи взлетели только три - четыре. На них тут же, издав угрожающее шипение, сорвался с нависающей ветки ястреб. Утки в страхе плюхнулись обратно в канал, где с перезаряженным ружьем поджидал их я.
Вторым дуплетом удалось подстрелить еще пару крякв. Утки снова шарахнулись вверх, но тетеревятник, не обращая внимания на меня, опять бросился в атаку и осадил птиц обратно, на воду. Этот сценарий повторился три раза, в канале уже бултыхались кверху лапками пять крякашей. Успев еще раз перезарядиться, я стал ожидать продолжение "спектакля". Однако мой пернатый помощник, заподозрив неладное, сорвался с ветки чернотала и, так и не полакомившись утятиной, улетел.
Как по команде оставшаяся утиная стая, громко крякая и хлопая крыльями, панически взмыла в небо. Я сделал по вылетевшим птицам классический дуплет - в итоге еще две упитанные кряквы, кувыркаясь в воздухе, рухнули в прибрежные кусты. Уложив в рюкзак добычу, семь увесистых птиц, мысленно прокрутил в голове произошедшее. С довольной улыбкой поблагодарил моего случайного пернатого компаньона за охоту, которая с лихвой восполнила несостоявшуюся утреннюю зорьку.

Геннадий АМБРОСЕНКО